Прощаюсь с тобой, Нюша. Ты была не просто собакой — ты стала нашим четвертым ребенком, шумным, вечно мокрым после пруда и невероятно преданным. Твои лапы оставили следы не только в снегу, но и в нашей памяти.
Когда ты появилась у ворот нашего дома — тощая, с виляющим хвостом — мы и не думали, что беспородный комок шерсти перевернет нашу жизнь. Ты росла вместе с детьми: зимой таскала их на санках, вцепляясь в веревку зубами, будто это была твоя главная миссия. Летом ныряла в пруд, как утка, и мы смеялись, глядя, как твои уши болтаются над водой, словно два мокрых листа.
Помню, как мы сажали картошку, а ты, серьезная, с вываленным языком, методично выкапывала каждую только что зарытую лунку. Мы ругались, а ты виляла хвостом, тыкая носом в землю, будто говорила: «Закапывать — глупость. Вот так надежнее». Теперь на грядках тихо, и это странно.
Твоя смерть — как нож. Знаю, ты боролась — в последний раз, как всегда: отчаянно, не жалея себя. Волки унесли тебя в лес, а нам остались только клочья шерсти у забора и тишина, которой раньше не было. Дети спрашивают, вернешься ли ты снова, как тогда, когда потерялась на три дня, а потом влетела в дом, облепленная репейником. Я не знаю, что ответить.
Спасибо за каждую царапину на дверях, за лай в 5 утра на почтальона, за мокрые следы от пруда до крыльца. Ты учила нас безусловной любви — той, что не боится ни волков, ни боли, ни времени.
Спи, Нюша. Мы будем слушать ветер в лесу и представлять, как ты гоняешься за облаками — вечно быстрая, вечно наша.
Евгения Морозова
Какая милая и грустная история.
Бедная Нюша. Очень жестока гибелью.
Мои соболезнование. Вы потеряли фактически члена семьи! Извините, но наверное в этом есть и ваша доля вины. Не нужно оставлять на ночь собаку на улице в местности, где промышляют волки. У соседей была собака на привязи тоже задрали.