Нам его принесли под ёлку в новогоднюю ночь, завернув в бумагу с оленями. Дочка развернула коробку, а он сидел внутри, настороженно шевеля усиками, будто спрашивал: «И это всё мне?».
Полтора года его жизнь была вереницей маленьких чудес. Детская комната превратилась в его вселенную: клетка-космический корабль, колесо-галактика, а фантики от конфет — звёздная пыль, которую он ревностно копил за щеками. Мы смеялись, находя эти сокровища под подушкой, в пенале, даже в валенке. «Он готовится к апокалипсису», — шутил папа, но дочка верила, что Зефир строит дворец для мышиной принцессы.
Тот день, когда он уехал в школу в кармане её куртки, стал легендой. Учительница биологии чуть не упала со стула, когда он высунул нос из-за платка. «Это мой научный проект!» — соврала она, краснея, а Зефир, вернувшись домой, проспал двенадцать часов подряд, будто понимал: подвиг требует отдыха.
Он сбежал на балкон тихо, словно решил повторить путешествие. Мы искали его два дня, пока не нашли за коробкой с ёлочными игрушками — свёрнутым в клубочек, будто уснувшим в снежном сугробе. Дочка сказала, что он просто ушёл в свою зимнюю сказку, ведь новогодние чудеса не длятся вечно.
Спасибо, Зефир. За то, что напоминал нам, как важен каждый крошечный момент. За фантики под диваном, которые мы до сих пор находим. За тихий шорох колеса по ночам, теперь ставший музыкой памяти. Ты был нашим мальчиком-метеором, пронзившим обыденность светом.
Клетка стоит пустая, но мы кладём туда по конфетке каждый месяц. Вдруг его дворец всё ещё строится где-то, и ему нужны припасы.
Евгения Тихонова
Бедненький Зефирчик! Тихо ушел. Большинство питомцев так уходят. Крепитесь!