Она прилетела в мою жизнь на крыльях памяти — наследство от бабушки, для которой клетки были не ограничением, а началом новых историй. Звёздочка. Не просто птица, а камертон, настроивший тишину этого дома на другую частоту. Её вольер на веранде стал сценой, где каждый день разыгрывались спектакли с ворованными ключами, бликами солнца на оперении и фальшивыми звонками телефона, которые я поначалу путал с настоящими.
Её жизнь была партитурой, написанной смехом и любопытством. Она воровала не блестящее — а внимание, пряча мои очки в кормушке и «аккомпанируя» Чайковскому поднятой лапой, будто дирижируя невидимым оркестром. Вечерами, купаясь под распылителем, она превращалась в мокрый комочек восторга, а на закате её трели переплетались с шёпотом сосен за окном — дуэт, который я научился слушать вместо новостей по телевизору.
Её уход был стремительным, как тот полёт за окно, куда её манил кусочек неба, не занятый сеткой вольера. Столкновение с ястребом — не трагедия, а последний аккорд в её дерзкой симфонии. Я знаю, она не успела испугаться.
Спасибо, Звёздочка, за «пропажу» слухового аппарата, который ты уложила в горшок с фикусом, словно хоронила тишину. За то, что даже ворованные мелочи превращала в подарки. Ты, похоже, всегда знала: настоящая музыка — не в мелодиях, а в умении нарушать тишину так, чтобы её захотелось слушать.
Теперь, когда я смотрю на пустой вольер, мне слышится эхо твоих трелей — не прощание, а пауза перед новым произведением. Где-то там, за горизонтом, ты наверняка уже дирижируешь стаей ветров, а ястребы аплодируют тебе, роняя перья.
Евгений Рассветный
Оставьте первый комментарий