Она пришла в наш дом крошечным комочком, подарком дочери, которая тогда сама едва научилась ходить. Двадцать лет Марта оставалась не просто кошкой, а тихим хранителем нашей семьи, пережившей смену эпох, переезды, смех и слезы. Ее жизнь, как нитка жемчуга, была нанизана на быт квартиры, где каждый уголок хранил следы ее упрямого, своенравного характера.
Марта не терпела чужаков. Ее фирменный «сюрприз» в ботинках гостей стал легендой — словно проверка: если человек, ругаясь, мыл туфли, а потом все равно оставался на чай, — значит, свой. Так она, наверное, ставила печати одобрения на тех, кто достоин. Мы смирились: дрессировать ее было все равно, что учить ветер дуть иначе.
Она умела растворяться в пространстве. Помню, как однажды мы искали ее три дня, обзванивали соседей, расклеивали объявления. Обнаружили… в ящике комода, среди шерстяных свитеров, — спала, свернувшись, будто нарочно дразня нашу панику. А потом вылезла, потянулась и пошла к миске, словно ничего не случилось.
Последние месяцы Марта будто готовила нас к расставанию: меньше ела, реже бродила по подоконникам, больше спала в своем любимом кресле, где когда-то точила когти. Ушла тихо, как будто решила, что две десятилетки — достаточный срок, чтобы научить нас терпению, безусловной любви и искусству прощать «кошачьи шалости».
Остались пустые тапочки у порога, которые больше не станут ловушкой для незваных, и тишина в углу, где раньше слышалось мурчание. Спасибо тебе, наша строптивая царица. Ты была не питомцем, а частью домашнего ландшафта — как трещина на стене, которую со временем перестаешь замечать, но именно она делает дом живым.
Ольга Поластрова
Оставьте первый комментарий