Озон (2012-2024)

В доме семьи Ветровых, что стоял на краю соснового бора, где по утрам туман цеплялся за оконные стекла, жил пес с шерстью цвета пепла и глазами, как два уголька, — Озон. Его привела не случайность, а гроза. В ту ночь, когда гром разбил небо на осколки, а младший сын Егор, прячась от дождя в сарае, наткнулся на мокрый комочек, дрожащий под старым велосипедом. Пес, тогда еще щенок с перебинтованной лапой (видимо, чья-то жестокость), зарылся в Егоркину куртку и упросил взять его — не лаем, а тихим поскуливанием, похожим на мелодию забытой колыбельной.
Озон ненавидел одиночество и обожал три вещи: гоняться за солнечными зайчиками (особенно в пятницу, будто знал — конец недели), воровать носки из корзины для стирки (только в полоску) и «разговаривать» с телевизором, когда там показывали волков. Каждый рассвет он будил семью, аккуратно кладя морду на подушку к главе семьи, Сергею, и вздыхая так громко, что тот ворчал: «Опять ты, будильник!». А еще он коллекционировал шишки — самые корявые, словно выбирал их за характер. В углу гостиной росла его «тайная башня» из этих шишек, которую он яростно охранял от пылесоса.
Он ушел в день, когда первый снег запоздал на месяц. Утром Озон не принес в зубах тапочки, не ткнулся носом в кофейную чашку Марины, матери семейства. Его нашли в будке, которую сам когда-то обложил еловыми ветками — будто строил себе логово. Ветеринар развел руками. Но Ветровы знали — он отправился догонять те самые солнечные зайчики, что всегда ускользали за горизонт. Или, может, решил стать облаком — ведь облака его так звали.
Теперь, когда ветер гудит в печной трубе, они шепчут: «Это Озон лает на северный ветер». А на камине, рядом с его ошейником, висит носок в полоску — реликвия из тех, что он когда-то украл. Время от времени кто-то подкладывает туда новую шишку — кривую, с историей.
Беги без устали, наш Озон.

Марина Ветрова